До сих пор я прокручиваю в голове эти первые годы жиз- ни моего сына, чтобы понять, можно ли было что-то изме- нить, или хотя бы для того, чтобы отследить, на каком этапе что-то в нашей жизни пошло не так. И я не знаю, что заставило этот ген аутиз- ма...
More
До сих пор я прокручиваю в голове эти первые годы жиз- ни моего сына, чтобы понять, можно ли было что-то изме- нить, или хотя бы для того, чтобы отследить, на каком этапе что-то в нашей жизни пошло не так. И я не знаю, что заставило этот ген аутиз- ма проявиться, но произошло это примерно в полтора года. События того времени прохо- дят у меня перед глазами как в замедленном кино — кадр за кадром, месяц за месяцем. Когда Яше было полтора года, мы с ним ездили в Москву на- вестить бабушку и дедушку, Мария Ма ма, ау моих родителей. Сын с удо- Дубова вольствием играл со своими двоюродными братьями, го- нял по двору кота, обнимался с родственниками. Но именно тогда, в Москве, впервые ка- М а ма, ау Мари я Ду бова кая-то незнакомая женщи- на, строго посмотрев на него, а потом на меня, сказала: «Ка- кой-то ненормальный ребе- К ак ребенок нок». А тогда он всего лишь с ау тизмом с криками «А-А-А» носился по магазину туда-сюда. Ему научил нас быть нравилось расставлять ручки счастливыми и пробег
Less
